Обидно до соплей. И зависть. Чёрная. Из-за которой с людьми, которым завидуешь, не можешь общаться. И повод гадостный — деньги. Очень всё это противно, унизительно, несправедливо, безнадёжно даже. Стыдно за себя. А всё равно обидно и завидно. Уроборос получается.
Муж притащил с работы наушники с микрофоном. Хочу записать тут кое-чего. Так вот. Друзья мои, расскажите мне, профану, куда можно будет потом запись загрузить в инете, чтобы можно было держать ее там закрытой (под каким-нибудь кодом (помню, у Радости что-то подобное было, но не помню, где)), и чтобы я могла дать ссылку нужным людям, чтобы они послушали. Вот. А?
сумбур в эмоциях и в повествовании - кашаНачиналось сразу всё не как обычно. Вместо того, чтобы отправить мужа гулять с дочей, я пошла с ней сама. Вместо того, чтобы запустить собаку, вернувшуюся с прогулки, домой, я позвала ее с нами. Вместо того, чтобы завернуть, как обычно, у сервисного центра "Мегафон" на одну из улочек, ведущую к центру города, я потащила дочку дальше, вперед, по нашей улице...
Мы шли по заснеженному тротуару. Полинка время от времени останавливалась и ковыряла розовой лопаткой сугробы на обочине. Я поднимала снежные комки и играла с Роликом: он смешно подпрыгивал за ними, пытаясь выхватить из моей руки, а потом сломя голову носился по снегу и рылся в нем, пытаясь отыскать улетевшие в него комки и смеша нас своей заснеженной мордой — малышка хохотала над ним и приговаривала: "Ёик, Ёик, пык, пык! О как!" Идиллия... Вдруг я заметила, что через дорогу в нашу сторону направляется псина, какой-то явно бойцовой породы (такая, знаете, коричневая с полосками, им еще уши обрезают). И явно эта псина так заинтересовалась нашим Роликом (а он у нас — помесь русского спаниеля с дворнягой, небольшой и немаленький такой). Я Ролика за ошейник к себе подтянула, Полинку заслонила ногами и попыталась псину шугануть, когда она подскочила к нам. Но не тут то было. Она меня не то что не испугалась, а, похоже, вообще всерьез не восприняла. Вот и стали они с Роликом кружить около нас. Минут десять я пыталась прогнать зверюгу и продолжить прогулку. Ничего не вышло: она на нашу собаку бросается, та огрызается — то сцепятся, то разбегутся, но псина настырная, так и лезет. Доча напугалась, расплакалась, с каждой новой схваткой вскрикивает и плачет сильней. Мимо шли прохожие, любопытно останавливались и оглядывались, когда собаки начинали драться, и продолжали движение, когда они расходились. Мне ничего не оставалось делать, как хватать Полю на руки и направляться к дому. Но и это было не так просто и безопасно. Бойцовская псина неотступно следовала за Роликом, который жался к моим ногам, и я то и дело вскрикивала и гнала его вперед. Полинка страшно оттягивала мне руки (13 кг + одежда), я тщетно пыталась разыскать носовой платок в сумке и чуть не плакала от беспомощности. Одна сердобольная дама поинтересовалась: — Ваша собачка? Может и погрызть. Я так разозлилась. Громко так говорю: — Конечно, — говорю, — может. И не только собачку, но и ребенка, и меня. У нас ведь мужчин сильных на улице не встретишь, у нас ведь только зрители да любопытствующие. А она мне вслед: — Так ведь их тоже может покусать. Я, не оборачиваясь: — Правильно. Давайте их пожалеем. Тогда только кое-какие мужчины вспомнили свою защитную функцию. Один напугал-таки малость псину — пнул ее хорошенько в бочину, и она стала и меня шугаться немного. Кое-как, не помню точно, как, мы добрались до дома (благо, не очень далеко ушли) и запустили Ролика в подъезд. Сами же оклемались малость, дождались, когда зверюга ни с чем удалилась-таки, и всё же поболтались еще немножко по улице. Правая рука у меня до сих пор не полностью справляется с привычными функциями. А ненависть к безалаберным хозяевам опасных собак упрочилась. Как и разочарование в большей части мужского населения города, встретившейся нам во время "прогулки".
#325 Екатерина Попова 9 ноя 2009 в 23:40 недумою что секс между друзьями это нормально!! всётаки должны быть грани, считаю если ты чювствуешь к другу желание похоти то это уже не дружба а ты уже начинаешь расматривать друга как потанцеального партнёра о какой дружбе потом может идти речь!!!
У реки обид переправы нетСтолбики переправ Срублены на дрова. Я, как всегда, не прав, Ты, как всегда, права. Только у правоты - Палка о двух концах, Только у маяты Нет своего лица.
А дрова в печи В пол-огня горят, Дымом злым в ночи Нам глаза слезят. Мир, как сон, размыт. Снег идет сто лет. У реки обид Переправы нет.
Память, служить устав, Горбится как вдова, Кажется, я не прав, Кажется, ты права. Сколько судьбу латать? Глупо, в конце-концов! Но отчего опять Снится твое лицо?
А дрова в печи В пол-огня горят, Дымом злым в ночи Нам глаза слезят. Мир, как сон, размыт. Снег идет сто лет. У реки обид Переправы нет
Близится ледостав. Вязнет в снегу молва. Все-таки я не прав, Все-таки ты права. Тихо иду по льду. Как он непрочно сшит! Может быть, вновь дойду Я до твоей души.
А дрова в печи В пол-огня горят, Дымом злым в ночи Нам глаза слезят. Мир, как сон, размыт. Снег идет сто лет. У реки обид Переправы нет.
Я понял, в чем ваша беда — вы слишком серьезны. Умное лицо - это еще не признак ума, господа. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица... Улыбайтесь, господа... Улыбайтесь...
Доча считает так: "Пять, сесьть, семь, восимь, девать, винацить" — и только так. Ни до пяти, ни между девятью и двенадцатью невозможно впихнуть в ее счет ни одного числа, сколько ни повторяй. Но пальчиком переставляет по предметам верно, когда их пересчитывает. Правда, это пока только процесс без понимания количества предметов.
Целый час писала Пузику историю своей нещасной любви, а она по неверному мановению моего пальца сгинула. Ощущение, что меня вероломно обманули и в душу наплевали
Главное, вовремя тормознуть, чтобы слезы не стали водицей. Горевать надо в меру, чтоб не замусолить печаль. Тут легко все испоганить — лишь дай себе волю, тотчас распустишь нюни... Из книги "Дорогой перемен" Ричарда Йейтса
В гостиной дети, обхватив колени, безучастно следили за тем, как среди обломков мультяшного дома мультяшный бульдог, размахивая шипастой дубинкой, гоняется за мультяшным котом. Из книги "Дорогой перемен" Ричарда Йейтса
Она рассеянно смотрела, как заходящее солнце накаляет мужнину мочку и превращает в светляков хлопья перхоти в его волосах, но мыслями унеслась к предстоящему вечеру. Из книги "Дорогой перемен" Ричарда Йейтса
Париж! От одного лишь этого слова до самых пяток пробирала нежная дрожь, а память уносила в те времена, когда мир казался невесомо легким и чистым, словно незримая гордая птица, чьи лапки всегда отыщут место на лейтенантском погоне. О да, он помнил парижские улицы, деревья, волшебную легкость побед по вечерам («Хочешь длинную, Кэмпбелл? Ладно, а я беру маленькую… Привет, мамзель… Пардон, мамзель…») и утра, бездумные золотисто-голубые утра с чашечками горячего кофе, свежими булочками и обещанием вечной жизни. Из книги "Дорогой перемен" Ричарда Йейтса
Полина ползает по дивану. Играет с большой мягкой игрушечной белой кошкой. Гладит ее. Обнимает. Берет двумя руками за морду, улыбается ей умильно и нежно произносит: "Кооска, кооска! Мямяяка!" — и снова обнимает. Потом слезает вместе с кошкой с дивана, приговаривая: "Киська-киська-мямиська!" Кружится по комнате, прижимая к себе игрушку. В конце концов, укладывает ее на пол, а сама укладывается рядом, положив голову кошке на спину.
Фрэнк полагал, что днем жена тоже вялая и рассеянная; он представлял, как она подолгу лежит в ванне, затем в спальне часами вертится перед зеркалом, примеряя платья и выдумывая новые прически, и под воображаемые скрипки вальсирует по залитой солнцем комнате, через плечо улыбаясь своему раскрасневшемуся отражению, и лишь к его приходу спешит заправить постель и прибрать в доме. Из книги "Дорога перемен" Ричарда Йейтса